|
Выехав из Уфы, о. Таврион, прежде всего, направился в Пермь навестить своих духовных чад и единомышленников. Особенно много было у него почитателей на Пермской земле среди духовенства и верующих, хотя и пользовался он большим авторитетом среди православных в других городах. 
Вскоре батюшка был вызван в Патриархию и определен в число братии Троице-Сергиевой Лавры и временно работал преподавателем древнегреческого языка, он хорошо знал этот язык, а также латинский. В это время духовником Лавры был архимандрит Пётр (Семеновых) — бывший насельник Белогорского монастыря Пермского края. Через некоторое время о. Таврион был назначен регентом в Переделкинский храм. Батюшке пришлось пережить немало искушений со стороны певчих храма. Жил он в сторожке храма, непригодной для жилья. Совершалась постоянная слежка за ним со стороны «своих» же. Сюда приезжали духовные чада из других городов, которые всесторонне поддерживали батюшку, проявляя о нем заботу. Находясь в Переделкино, о. Таврион продолжал поддерживать связь с пермскими верующими, изредка приезжал в Пермь. Останавливался он на квартире о. Иоанна (Чувызгалова). В письме, адресованном Ксении Старцевой, высказано желание архимандрита служить в Перми: «Здравствуйте, дорогая сестра Ксения! Приветствую! Вот, все нахожусь в неопределенном решении. Как будто есть ходатайство у Патриархии от пермских, но когда и как оно решиться, не имею определить, но дух мой как-то особенно стремится в Пермь. Владыка Сергий был здесь, но мне поговорить с ним не пришлось, но надеюсь, что он благосклонно отнесется к моим просьбам и Вашим, т. е. пермским. Все это говорит за то, что могу я в недалеком времени прибыть опять в Пермь. Да, вот что! Я по своей суете забыл свитер теплый и тапочки в квартире отца игумена (Иоанна Чувызгалова. —Автор). Пусть они сохранят их.   Благодарю Вас и всех наших родных за сердечное отношение ко мне. Спаси их Господь! Прошу святых молитв. Ваш богомолец. А. Т. 19. УТЛ - 61 г.» Приезжая в Москву по церковным делам или бывая здесь проездом, о. Таврион постоянно останавливался у своей духовной дочери — Алексан- 
дры Калинкиной (ул. Вострухина, д. 7, кв. 116). Она была дочерью благочестивого семейства Калинкиных — Иосифа Несторовича и Елены Емельяновны, которых почитал владыка Павлин и другие духовные лица. В 1920-е годы они жили в собственном доме, недалеко от Новоспасского монастыря, со временем дом был снесен, родители умерли. Александра Калинкина переехала в новую квартиру с духовной дочерью о. Тавриона — убогой Александрой Егоровой. Отец Таврион любил старинные вещи, и поэтому, бывая в Москве, он постоянно посещал антикварные и букинистические магазины. Обычно он ездил с Шурой Калинкиной за покупками старинных икон, духовных и церковных книг, статуэток, картин. Все эти предметы странствовали с батюшкой по тем местам, где ему приходилось служить.  На квартире Александры Калинкиной в конце 1950-х гг. о. Таврион встретился с братом Василием, жившим в Москве. Василий и другие братья много претерпели от властей за верующего заключённого, а потом ссыльного брата. Им не давали жить спокойно, постоянно укоряли и часто вызывали на допросы, были по этому поводу осложнения и на работе. Близкие боялись, что братья могли быть тоже арестованы, и с нетерпением ждали их возвращения при очередном вызове в милицию. Племянница о. Тавриона Ирина Васильевна вспоминала: «После встречи с о. Таврионом отец пришел домой сияющий и очень довольный. Встреча была продолжительной, они вспоминали о прожитых годах, о родителях, о братьях. Бабушка Акилина, пока позволяло здоровье, приезжала в места, где он служил. Она ласково называла его «Таврик». Похоронил ее сын Константин» (И. В. Алексакина-Батозская. 12 марта 2008 г.). |